Голод суккуба - Страница 61

Собравшись наконец уходить, она сообщила:

— Я иду на собрание членов правления по планированию предстоящего митинга против гомосексуальных браков. Вы оба вполне можете в нем поучаствовать.

— Конечно! — отозвался Бастьен, который уже согласился бы участвовать даже в митинге против инкубов.

Она перевела взгляд на меня. Язык перестал меня слушаться, и все не подбирались подходящие слова.

— Вы что, за гомосексуальные браки? — удивленно спросила она. — Мне показалось, когда мы говорили об этом в магазине, вы подразумевали, что склонны помочь им понять, сколь неверную они выбрали дорогу.

Господи. Мы что, обсуждали это в торговом центре? Хоть убей, не помню. Единственное, что осталось в памяти, была катастрофа с бельем.

Я уже готова была заявить, что не считаю гомосексуализм наилучшим выбором для всех людей, но и не думаю, что дело государства устанавливать, кому кого любить. К счастью, мой контрольный переключатель оказался исправен. Это, в сочетании с тяжелым взглядом Бастьена, помогло мне уклониться от согласия:

— Я бы рада пойти на митинг, но все зависит от служебного расписания.

Она улыбнулась, еще что-то сказала на прощание и, наконец, удалилась.

Я перевела дыхание.

— Прости, Бас. Я чуть тебя не подвела.

— Все нормально. Ты справилась с собой. Кроме того, похоже, дела пошли в гору. Я подумал об этом, когда они с Джоди заходили в последний раз. Эта стряпня должна решить дело.

Он посмотрел в духовку на пекущийся хлеб и, довольный, сел за кухонный стол.

— Разве ты не заметила? Мы с ней будем, я не знаю, вместе печь торт, и я скажу: «Смотри, Дейна, у тебя на щеке шоколадная глазурь». А она скажет: «Может, ты ее снимешь?» И я так и сделаю, я ее слизну…

— Ладно, остановись, пожалуйста. Я уловила. Но мне правда не хочется слушать, как вы вдвоем перекатываетесь в тесте для торта.

— Ты услышишь это в вечерних новостях.

Я улыбнулась, радуясь, что он так приободрился. Я не могла себя заставить рассказать о сомнениях, что эти кулинарные уроки способны подействовать на Дейну так, как ему хочется. Если мы собираемся спасать Бастьена от ярости начальства, нам бы надо получше разобраться, что именно может возбудить эту женщину. Если вообще что-нибудь может. И у меня было мерзкое чувство, что с этой задачей я справлюсь лучше, чем он. Еще один плюс в мой послужной список.

— Ну, а у тебя что нового?

— О, все как обычно. Очередная неуклюжая близость с Сетом. Не так круто, как в прошлый раз, но все же.

— Горе слабости смертных, — пожал плечами Бастьен.

Как только на первый план вышли мои собственные отношения, я тут же забыла о Дейне:

— В том-то и дело. Все считают и говорят, что он не в состоянии контролировать наши отношения, но проблема вовсе не в его слабости. Проблема во мне. Я здесь слабое звено. Сет делает все как надо. Он справляется со всеми ужасами, которые я о себе рассказываю, и ни разу не переступил границу дозволенного. Единственный раз спровоцировала я сама. Он безупречен.

— Никто не безупречен, Цветочек. Если есть во всем мире что-то несомненное, так только это. Даже ангелы и те небезупречны.

Я вспомнила, что Картер не вынимает сигареты изо рта и неравнодушен к крепким напиткам.

— Это уж точно. Но Сет очень близок к идеалу. По меньше мере для смертного. Что же до меня… я не знаю. Я чувствую себя негодной для таких отношений.

Он встал и прижал меня к себе.

— Ну что, теперь твой черед предаваться мелодраматическому унынию. Смотри. Как ты можешь быть негодной — ведь ты с ним уже довольно долго. Он с тобой не ради секса. Он с тобой ради тебя. Ради твоих восхитительных остроумия и обаяния, которыми удается приободрить даже такого сварливого ублюдка, как я. А вот чего я постичь не могу, так какого черта тебе это надо.

— Не сосчитать, — сказала я, думая о юморе Сета, его интеллекте, его серьезном и уравновешенном характере. — И мне кажется, он счастлив тем, что получил, но чувствует, как бы это сказать, неосуществимость. Он же мужчина, правильно? Я вижу, как он смотрит на меня иногда, и знаю, о чем он думает… чего хочет.

Я вспомнила, как дразнила его пальцами ног.

— Вряд ли ему на самом деле легко со мной. Я все равно с ним кокетничаю, хоть и знаю, что нельзя. Если бы я могла дать ему… не знаю… что-нибудь. Что-нибудь несмертельное, чтобы воздать должное силе его воздержания.

— Вряд ли от тебя стоит ожидать чего-нибудь несмертельного. Ты девушка из серии «руками не трогать».

Я вскинула поникшую голову:

— Вот именно.

— Что именно?

— Смотреть, но не трогать. Ты мне поможешь. Ощутив прилив природного оптимизма и бодрости, я вызывающе улыбнулась инкубу:

— Ты будешь моим фотографом.

Он поднял брови, но я не сомневалась, что он уже понял, к чему я клоню.

— Умоляю, моя дорогая, объясни, что мне предстоит фотографировать?

— Меня. В самых разных соблазнительных позах и с минимумом белья. Или совсем без него. Мы сделаем целую серию.

— И ты рассчитываешь помочь ему этим? Ты просто загонишь его в сортир на десять часов в одиночестве.

— Эй, он может делать с ними все, что угодно, но это отличная идея. Это будет чистое удовольствие. Безопасный способ иметь меня, не имея.

Я хлопнула инкуба по плечу:

— Ведь ты поможешь мне, правда? Ты единственный, кому я могу доверить это.

— Конечно помогу. Можно было не спрашивать.

Я вздохнула с таким облегчением, будто сбросила тяжкую ношу.

— Конечно, даже если для Сета это хорошо, я-то все равно останусь сучкой слабовольной. Так и буду все время думать только о нем. Все так же буду гадать, каково мне было бы с ним. Все так же терять самообладание в минуты слабости.